В день города над Каменец-Подольским парили воздушные шары

«Ведомости» присоединились к воздухоплавателям и взглянули на древние улицы с высоты птичьего полета.
Парад воздухоплавателей организовали на Польском и Армянском рынках (так называются мощенные булыжником центральные площади нижней части города). Для спортсменов имеют значение каждая секунда, каждый грамм, каждое дуновение ветра и каждый метр земли. Учитывается не только время полета, но и скорость приготовления шара, следование в небе по назначенному маршруту, а затем приземление, расторопность при укладывании оболочки в кузов авто и даже прибытие с места посадки на заправку газовых баллонов. Поэтому кажется утопией надежда праздного зеваки полететь в корзине вместе с каким-нибудь пилотом. Но для меня сказка стала реальностью благодаря директору научно-производственной фирмы «Спарт-Аэрос» Вячеславу Гариевичу Гардашнику, возглавлявшему лагерь воздухоплавателей.

Метеоролог объявил прогноз погоды. Он использовал не только различные приборы, но и маленький воздушный шар, который наполнил газом и отпустил ввысь на глазах у пилотов. Вот так же и мы, легко, как дыхание, взлетели через несколько минут после исчезнувшего в заоблачной дали малыша. Пилот Денис Володин из Феодосии получил задание от инструкторов. Я только услыхал, как ему сказали: «Восточнее шестидесяти семи». Такой короткой фразы хватило для того, чтобы Денис понял что-то очень важное для себя. Он попросил нас занять места в микроавтобусе. Кроме меня в темном кузове прямо на оболочке воздушного шара ютились еще два местных парня. Они должны были приготовить шар к полету, а затем, следуя за ним по ухабистым дорогам, принять нашу корзину на руки во время посадки.

Наконец прибыли на просторное поле в селе Должок.

— Ты когда-нибудь летал? — спросил Денис, как только корзина чуть приподнялась над землей. Ребята держали ee обеими руками, не позволяя улететь. И когда отпустили, я только успел ответить: «Нет», как мы уже были на высоте девятиэтажного дома.

— Засеки время и запомни его, — попросил пилот и стал проверять связь по рации и изучать карту местности.

Мы подымались все выше, а я не ощущал ни щекотания в животе, ни свиста в ушах. Мы стали легкими, как пух. Попав во власть ветра, я подумал, как ничтожен гордый человек по сравнению с силой и беззаботностью ветра. Внизу расстилались зеленые прямоугольники полей. Решил покрепче ухватиться за борт, высота которого была чуть выше моих колен. Присел, чтобы всей ладонью взяться за кожаную обшивку. Корзина тотчас же накренилась. Когда мы менялись местами с Денисом, ее тоже вело (двоим здесь было тесно, ибо помимо нас под шаром летели четыре газовых баллона).

И вот показались дома Каменец-Подольского. Только тут я понял, как мы высоко. Улицы, как и река Смотрич, превратились в нити. Помню, мой номер в гостинице располагался всего лишь на седьмом этаже, и я испытывал дискомфорт, когда подходил к окну и смотрел вниз. Теперь же это здание я увидал с высоты 760 метров, и оно показалось мне огрызком карандаша.

— Не бойся, — сказал Денис, когда заметил мое волнение. — Все сделаю по высшему разряду.

Он не обманул. Газ снова зашумел, и мы поднялись еще выше. Казалось, мы попросту глотнули воздух, а когда шар опускался — выдохнули. Однако такие сравнения весьма условны, потому что на самом деле ничего не чувствуешь. Именно это «ничего» особенно и неприятно ногам. Невозможно ощутить опору. Всякая перемена позы и перенос веса с одной ноги на другую чреват креном корзины.

— Машина шара «Украина»! Прием! — заговорил мой пилот в рацию. В динамике послышался голос нашего водителя. Они часто переговаривались, чтобы авто не теряло нас из виду. Такие же переговоры вели в эфире пилоты и водители других команд. Аэростаты попеременно подымались и спускались вокруг нас. (Собственно, в этом и состоит управление: вверх и вниз, остальное — дело ветра.)

— Сейчас будет резкий спуск, — предупредил Денис, увидев что-то на карте.

В вышине свои порядки. Действительно, скоро небо сделало «выдох», и мы легко стали терять высоту. Денис стал часто добавлять газу, чтобы мы не угодили в воздушную воронку.

На землю совсем не хотелось. Я перестал дрожать. Внизу показались приветливые поля. Пилот уловил мое успокоение, улыбнулся и сказал: «Теперь тебя надо посвятить в воздухоплаватели. Принеси в лагерь шампанское и увидишь, как это делается».

Мы спускались все ниже над селом Еленовка. Вот подняли головы люди. Испуганно залаяли собаки. Задев макушки деревьев, корзина слегка притормозила, а через мгновение коснулась земли.

Наша группа сопровождения все-таки не успела приехать к месту посадки, и приземление получилось не таким мягким, каким должно быть, когда корзину принимают на руки. Шар еще норовил протащить корзину по земле. Но Денис обуздал его специальным шнуром, потом вызвал по рации водителя. Подбежали жители села и стали помогать нам сдувать все еще рвущийся в небо аэростат.

— Хлопцi, а з молодицею на такому лiтати можна? — поинтересовался местный долгожитель с клюкой в руке. — Гарна штука, — запричитал он, когда узнал, что можно.

И вот наступил трепетный момент посвящения. В лагере построились пилоты. На полу Денис Володин расстелил свою жилетку. Я приклонил на ней колено. Мне подпалили волосы на макушке, а затем щедро залили их шампанским. Велели отпить из горла и громко высказать свое впечатление. «Сорок пять минут приятного ужаса», — выпалил я. Ребята захохотали и бросились меня поздравлять. Вручили грамоту с присвоением графского титула: «Граф Каменецкий и Подольский, небо Каменецкое покоривший, фото города запечатлевший». Оказывается, еще Людовик XVI издал указ о присвоении дворянского титула всем, кто пролетит над Парижем на аэростате. Вот и меня в шутку записали в графья...

http://old.kv.com.ua/index.php?article=39882&number_old=3772 />
Дмитрий БЕЛОВ